Евтягин Василий Григорьевич

В городе Майский живу уже почти 20 лет. Много воды утекло в моей жизни… Но самые чистые, яркие и правдивые дни в моих воспоминаниях, это – военные.

Родился на Брянщине, в деревне Коготы, в 1922 году. В мирном, еще 41 году, окончил педучилище. В армию был призван 25 июля 1941 года Сурожским РВК. Определили в военную школу стрелков-бомбардиров, которая дислоцировалась в Славгороде Алтайского края, но 25 августа 1942 года расформировали, потому что не было главной материальной части – самолетов. Группу курсантов, с присвоением звания сержанта «бросили» под Сталинград, а остальных нас в Челябинск – для формирования лыжных бригад. Я попал в пятнадцатую отдельную. Были постоянные, днем и ночью тренировки, марши – броски. Мне было легче, потому что мой школьный учитель по физкультуре – Булло М.М. выучил хорошо ходить на лыжах.

Где-то в середине января 1943 нас отправили на Северо-Западный фронт в действующую армию. Выгрузились на ж/д станции Бологое и в полном боевом снаряжении - на фронт. Наше назначение было: вместе с танками на лыжах и санях прорвать оборону противника, и дальше действовать самостоятельно, с постоянной задачей – уничтожать врага. Но спасибо фронтовой разведке, которая дозналась от «языков», что нас там – за линией фронта уже ждали.

И эту операцию отменили. Ели сухпаек, сухари, горячее редко, спали гуртом. Вновь приказ, и нас вливают во вторую Воздушно-Десантную Гвардейскую стрелковую дивизию, которую в марте 1943 года отправляют под Курск, где мы до 5 июля стояли в обороне – было 8 линий обороны, с частой сменой личного состава – для отдыха.

С рассвета 5 июля фашисты пошли в наступление, я помню тот день – сплошной грохот и дым, солнце было – как луна. Несли мы потери, но держались, стояли и не отступили. Но пришел и наш день.

Еще вечером 14 июля заполнили мы передовую траншею, стоять можно было только боком. Надо еще сказать, что служил я в минометном взводе, так вот всех-всех в окопы, в бой. Фашист вел себя тихо. Ночью покормились мы все вместе, в последний раз, вволю - вермишелью пополам с тушенкой. Спали, как пришлось, а больше не спали, ждали дня. Еще затемно выдали по «наркомовской» рюмке, я отказался. Еще покурили в рукав. И только утро засерело – красные ракеты и приказ командиров, – «Вперед, в атаку!» Мы в ответ хором, - «В бой за Родину! В бой за Сталина!»… Поднялись и пошли, никто не дрогнул, не потому что был спецподбор, а просто ребята фронтовые были все надежные, каждый чувствовал ответственность за родную Землю.

Командира взвода Вотинцева, где-то через 50 метров сразила пуля. Светлый был человек, одним словом – офицер. А мы холостяки 22 – 23 года рождения, здоровые как на подбор, все были готовы умереть, но задачу выполнить – занять железнодорожную станцию Поныри. Хочу еще о себе сказать, что призывался я 158 сантиметров роста, а вокруг ребята рослые, помню особо, с Дальнего Востока, с береговой обороны рядовых – Лазаренко, Васюлина. Трудно, но и легко нам там было всем, не было вопроса, какой ты нации, все воевали, трусов не было. Не видели мои глаза их.

…Так мы и шли от траншеи нашей, все честно скажу, крушили, где не брал автомат, закидывали гранатами и шли в рост, не сгибаясь: скопился у нас всех гнев и нашу ярость никто уже не мог удержать, поставить в рамки. Рвалась земля под нами, дрожала, чужие пули посвистывали… А вот где-то в 10 – 11 часов своего осколка в левое предплечье и не помню, только понял, что не могу заменить диск в своем ППШ. А потом кровь – забытье, очнулся, и мы ходячие раненые своим ходом пошли, затянув раны в медсанбат. В полевом госпитале, в Липецке встретился с командиром роты Соловьевым И.Я., также раненным, но пулей в руку.

Врачи сразу собирались отрезать ее, а я скажу честно, плакал и не давал, плакал, но не давал, а признаки гангрены были. И спасибо военным спецам – медикам – хирургам, отправили дальше в тыл, в Боткинскую больницу в Москву. А там первый раз осмотрели – удивились, потому что при таком ранении – всегда отнимают руку. Что дальше? В Баку – город южный, через Среднюю Азию, и через море Каспий. Почти все страдали от качки, но я не чувствовал недомогания – я был сильным, но вот рука…

И вот с 16 февраля 1944 года, я инвалид II группы, сначала на пол года, и я решил ехать домой, сквозь голод и холод. Был в пути почти три недели. Все воинские эшелоны «литерные» - пропускались. Все для фронта! Все для Победы! Это сейчас «такие» слова, а тогда, это было как общее дыхание – Все! Бойцам для Победы!

Дома? Что Дома? Деревня разбита, но я был с февраля 1940 года – комсомолец, и направляют меня учителем в Красные Косары. Потом секретарем райкома ВЛКСМ, с 1946 года с октября месяца – член КПСС, был и директором школы, и редактором «районки», член Союза Журналистов с 1959 года. На пенсии в 55 лет, по льготе. И вот вспоминая о тех огневых днях и ночах, говорю вам, - «Не за награды мы тогда шли в бой и падали…, а за Вас, за будущее России нашей. Мы фронтовики – мы исполнили тогда в полной человеческой мере, вплоть до смерти приказ Родины – «Победить любой ценой».

Вот что мы сделали – победили в той войне.

Мир дому твоему – читающий это воспоминание. На фронте я был Верующим в нашу Победу, - всегда. И сейчас я верю в Россию, в наш народ. А за бои под Курском награждала меня Родина моя: сразу медалью за Отвагу и через 50 лет «нашел» меня орден Красной Звезды.

Участник ВОВ Гвардии сержант Евтягин Василий Григорьевич